В Министерстве по делам семьи, молодежи и спорта подводят итоги Года поддержки национального усыновления. Министр Юрий Павленко с гордостью говорит, что наконец количество детей, устроенных в семьи, превысило количество осиротевших.
А по итогам прошлого года 19 тысяч 554 детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, нашли свои семьи. Именно в 2008 году количество детей, усыновленных украинскими гражданами, превысило две тысячи, четырнадцать из которых – с вирусом ВИЧ-СПИД. «Наконец дети реализовали право воспитываться в украинских семьях», – уверен Павленко. В министерстве также надеются, что позитивная динамика сохранится, потому что уже сегодня есть почти полторы тысячи заявлений украинцев, желающих усыновить ребенка.
Кроме того, стоит напомнить, что в прошлом году Верховная Рада проголосовала за законы «О внесении изменений в Закон Украины «О государственной помощи семьям с детьми» и «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины» (он предусматривает одноразовую помощь при усыновлении на уровне помощи при рождении первого ребенка – 12,240 тыс. грн). Также Кабмин утвердил порядок осуществления органами опеки и попечительства деятельности, связанной с защитой прав ребенка и порядок осуществления деятельности по усыновлению и осуществления надзора за соблюдением прав усыновленных детей. В итоге с 1 декабря в Украине была существенно изменена процедура усыновления. В числе наиболее прогрессивных нововведений – доступ к информации о детях, которых можно усыновить. Предусмотрено публичное информирование граждан о таких детях, в частности через СМИ. Также четко определены категории детей, которые могут быть усыновлены, конкретизированы правовые основания и документы, которые их подтверждают. И еще – теперь существует персональная ответственность чиновников всех уровней за судьбу каждого конкретного ребенка.
На самом же деле, в Департаменте говорят не только о достижениях, но и о проблемах. Например, некоторые чиновники и общественные деятели активно критикуют не только меры, принятые министерством, но и саму государственную политику в сфере защиты прав ребенка. Но едва ли не самая большая головная боль от посредников, которые за 30-50 тысяч долларов «помогают» семье иностранцев усыновить украинского ребенка. Именно это провоцирует в обществе разговоры о якобы злоупотреблениях в среде государственных служащих. «Они дерзко приходят в департамент. Что-то пытаются требовать. Эта система, созданная, по-видимому, еще в начале 1990-х годов, сейчас пронизала всю страну – интернаты, дома ребенка, роддома», – говорит Юрий Павленко. Но запретить международное усыновление нельзя! Потому что есть много примеров, когда дети-сироты с очень тяжелыми недостатками получали новую жизнь и новые возможности за рубежом. «При этом мы очень четко придерживаемся приоритета национального усыновления, – продолжает министр. – Если на одного и того же ребенка есть усыновители и иностранцы, и украинцы – ребенка, бесспорно, отдадут нашим гражданам. Для этого существует год моратория. Поэтому, по статистике, детей до трех лет на усыновление у нас нет. Иностранцы же усыновляют детей старше 7 лет или с очень серьезными дефектами здоровья».
Людмила Волынец, директор Государственного департамента по усыновлению и защите прав ребенка рассказывает, что для осуществления полноценной защиты детей, усыновленных за границу, и в борьбе с горе-посредниками помогла бы Гаагская Конвенция, которую Верховная Рада Украина не ратифицировала трижды.
Людмила Семеновна, теперь Год поддержки национального усыновления уже за плечами. Каким он был для вас?
Как правило, итоги года привыкли демонстрировать в цифрах. Но если видно, что мы достигли их увеличения, то я могу говорить совсем о другом. Для меня главное – изменение сознания украинского общества с точки зрения отношения к ребенку, который попал в беду, стремление и готовность ему помочь. Я уверена, что за эти три года все украинцы стали другими. В частности, «Всеукраинский Форум усыновителей» продемонстрировал обществу тех людей, которые готовы взять на себя обязательства по воспитанию ребенка-сироты. Сейчас можно говорить, что мы не такие, как порой кажется. Среди нас так много хороших людей! Есть чем гордиться. Поэтому для меня – вот это итог года. Собственно, когда мы проводили опрос, выяснилось, что 14% украинцев сказали о том, что они готовы взять сирот в свои семьи. И в числе этих людей очень многие, знакомые которых уже решились на этот ответственный шаг. А это значит, чем больше будет усыновлено детей и устроено в приемные семьи, тем больше будет семей, которые еще возьмут ребенка. Это можно сравнить с кругами на воде от брошенного камешка. Но, к сожалению, нам пока не удалось достичь того, чтобы люди открыто говорили об усыновлении ребенка, а другие одобряли бы их. Пока мы не можем выйти из бессмыслицы под названием «тайна усыновления».
Собственно, я и хотела спросить, что сейчас существует тайна усыновления и обязательство органов опеки контролировать жизнь усыновленного ребенка в семье...
Закон, в котором написано о тайне, никто не отменял. И если у родителей есть право хранить тайну усыновления – они сами решают, хотят хранить ее или нет, то у государственных служащих есть обязательство ее не разглашать. Но при этом не такая большая проблема осуществлять контроль над такими семьями. Например, на открытый урок в школу может прийти представитель районного отдела образования. Ребенок, который сидит в классе, даже не догадывается, что это пришли по его поводу. Поэтому нужно понимать, каким образом осуществляется этот контроль. И этому мы учим государственных служащих.
Министр Юрий Павленко недавно говорил о том, что на вас лично давят те, кто считает, что государственная политика по усыновлению неадекватна...
Пока об этом я ничего не могу говорить. Но я уже подала в суд исковое заявление о защите чести, достоинства и деловой репутации.
То есть давление все-таки есть?
Сумасшедшее! Но о конкретных примерах говорить не очень хочется, нужно ведь, чтобы высказались обе стороны – не бывает правды с одной стороной. Тем не менее все-таки хочу сказать, что давление есть. Во-первых, со стороны иностранных граждан, приезжающих в Украину для усыновления ребенка. У этих людей уже психологическая травма, связанная с желанием иметь ребенка, поэтому они безумно хотят действовать – если уж они приехали так далеко, то обязательно должны усыновить. Но эти люди зачастую плохо подготовлены к усыновлению и выдвигают нереальные условия. А дети, которые родились, осиротели и сегодня нуждаются в усыновлении, не способны удовлетворить их претензии. Например, на прошлой неделе у нас была семья из Нидерландов. Они приехали, чтобы усыновить в Украине двух мальчиков-близнецов, да еще и в возрасте до трех лет. По их представлению, мы должны были во что бы то ни стало их найти. Это показательный пример того, что у потенциальных усыновителей нет понимания того, что мы не должны удовлетворять прихоти взрослых. Первейшая задача Департамента – найти ребенку семью, а не семье – ребенка. Но, к сожалению, эти удовлетворения желаний взрослых отбирают у нас львиную долю времени, вместо того чтобы заниматься основной работой.
Второй случай давления, когда представители семей из-за границы, понимая, что маленьких и здоровых детей в Украине нет, начинают подогревать ситуацию, говоря иностранцам, чтобы те скандалили, требовали, писали жалобы, мол, тогда они обязательно достигнут своего. И такое подстрекательство идет все время. Очень неприятно с этим всем работать.
Но на Департамент давят и должностные лица?
Я могу показать письмо посла Соединенных Штатов, которое я получила через МИД. Его я воспринимаю исключительно как давление. Ну а как это называется, когда тебе на тебя же жалуются и просят принять меры? Мне кажется, что это – давление. Речь идет о том, что к сенатору М. МакКоннеллу обратился его избиратель (имя избирателя не указано), который говорит о предвзятости позиции руководства Департамента по отношению к гражданам США. «По его мнению, нынешнее руководство Департамента несправедливо установило ограничения, которые не позволяют американским гражданам усыновлять украинских детей, лишенных родительской опеки», – говорится в письме. Но речь идет об ограничениях, установленных законом, в частности, о разнице в возрасте между усыновителем и усыновленным ребенком. И дальше написано, что в контексте всего изложенного и ввиду того, что случаи жалоб со стороны американских кандидатов-усыновителей на несовершенство процедуры международного усыновления не единичны, хотелось бы отметить, что приведенные факты не способствуют позитивному имиджу Украины за рубежом. Вероятно, господин посол не понимает, что это не его компетенция - обсуждать действующее законодательство Украины – как каждый из нас, он обязан его выполнять, а не обсуждать. Также неправильно писать такие письма, поскольку у меня нет возможности проверить, насколько все изложенное – верно, ведь фамилия в письме отсутствует. Как я могу рассмотреть вопрос и информировать посольство о результатах того, о чем говорится в письме?
Поэтому важный вопрос: почему, на ваш взгляд, Верховная Рада никак не может ратифицировать Гаагскую Конвенцию?
Украина пережила времена моратория на усыновление в 1994-1996 годах, когда выяснилось, что многие дети вывезены из Украины и неизвестно, где они находятся. Некоторые народные депутаты помнят те времена. И мне кажется, что поэтому и есть боязнь что-то менять, чтобы, не дай боже, не стало хуже. Но на самом деле не менять нынешнюю ситуацию – еще худший вариант, чем мы пережили в середине девяностых. Нужно же понять, что есть механизм, признанный всем мировым сообществом! Оппоненты конвенции убеждают, что последует давление со стороны стран, которые усыновляют детей. А разве его сейчас нет? Конечно, есть. И оно будет до тех пор, пока будет существовать межгосударственное усыновление – любая страна, не способная заботиться о собственных детях, будет отдавать их на межгосударственное усыновление.
Также нужно помнить, что закон, который вносится в Верховную Раду, в течение одного созыва может быть рассмотрен всего один раз. В 2006 году он не набрал нужного количества голосов, после избрания новой Рады в 2007-м – есть шанс.
Когда же все-таки ратифицируют Конвенцию?
Документ уже внесен Президентом Украины в парламент. И при активной работе народных депутатов, надеюсь, через два-три месяца можно было бы говорить о наличии закона, а еще через шесть – о постановлении Кабмина. То есть хотелось бы, чтобы в новое десятилетие мы вошли с новым порядком усыновления.
Сейчас посредникам ограничили доступ в Департамент?
К сожалению, это не так. Пока будет 243 статья Гражданского кодекса, по которой эта деятельность разрешена, мы ничего сделать не можем, как бы мы того не хотели.
И нет никаких примеров наказания недобросовестных посредников?
Наоборот – они на нас жалуются. Посредники ¬– физические лица и защищены лучше, чем государственные служащие.
Есть ли чиновники, которых наказали за взятки?
Есть один случай, который произошел на Херсонщине. Сотрудники СБУ задержали судью Днепровского суда города Херсона на горячем, когда та брала взятку. Перед этим к нам обратились усыновители, заявив, что с них требуют деньги. Сейчас случилось так, что эту судью оправдали. Однако прокурор, участвовавший в этом судебном заседании, уже подал кассационную жалобу в Верховный Суд с тем, чтобы упразднить это решение.
Часто ли к вам поступают жалобы, что кто-то требует взятку за усыновление?
Не столько жалуются на чиновников, сколько на посредников. И жалобы поступают больше от иностранных граждан. Поэтому мы и говорим, что если известны подобные случаи злоупотреблений, чтобы обращались к нам. Но иностранцы часто не знают украинского или русского языка, поэтому и не могут пожаловаться. На практике это выглядит так: посредникам работники Департамента говорят одно, а они переводят иностранцам совсем другое. Посредники иногда скрывают дефекты ребенка, или наоборот – говорят, что перед ними ребенок-инвалид. А все потому, что они или под видом здорового ребенка предлагают больного, или наоборот – пытаются придержать малыша для какой-то другой семьи.
И вы знаете этих посредников в лицо?
Они все стоят под дверями департамента! Это то, с чем работники Департамента живут каждый день. А вот если будет ратифицирована Гаагская Конвенция, то появятся основания внести изменения в украинское законодательство. Нам нужны законы и время, тогда мы наведем порядок и преодолеем сверхприбыли, которые получают посредники с иностранцев, нагло объясняя им, что эти деньги нужны для «общения» с государственными служащими. Я же уверена, что никаких коррупционных проявлений в работе Государственного департамента по усыновлению и защите прав ребенка нет.