Все мы помним вопрос, который нам так часто задавали в детстве – а кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Казалось бы, нет ничего естественнее, чем мечтать о том, кем ты станешь, когда будешь взрослым. Всем детям свойственно мечтать. Оказалось, что не всем. Мне довелось познакомиться с детьми, которым не задают такие вопросы. Они считают их просто глупыми. Разве время мечтать, когда надо найти что-нибудь покушать, отыскать место для ночлежки, отбиться от таких же, как ты, которые тоже считают это место своим? Беспризорники уже давно распрощались со своим детством, занимаясь вполне взрослыми делами…

Яркий солнечный день, суббота, католический храм. И хотя еще только 10 утра, возле храма уже начинают собираться бездомные. Через час монахи будут угощать их бесплатным обедом. Такие трапезы происходят здесь несколько раз в неделю. Приходят обедать не только бездомные, но и люди, у которых тяжелое финансовое положение. Детей здесь не меньше, чем взрослых. Захожу на кухню. Необычное зрелище – святой отец в фартуке, одетом на черное одеяние священника, варит борщ. Готовить ему помогают еще несколько братьев. На кухне также собрались верующие женщины. Они будут накрывать столы, мыть посуду и давать добавку, когда придут бездомные. И так – четыре раза в неделю, с 11 до 14 часов. Все здесь работают абсолютно бесплатно, по собственной инициативе. Я вышла на улицу. Тут уже образовалось живая очередь. В столовой – всего несколько столиков, поэтому трапезы затягиваются надолго. Кто-то стоит уже с банками и кастрюлями: после обеда можно набрать себе супа или картошки, чтобы забрать домой.

В очереди тихо и спокойно. Нет драки или криков. Все, независимо от возраста и пола, терпеливо дожидаются того момента, когда можно будет зайти в столовую Фото С. Чумаченко

Детей еще не много, все 3-4 человека. Они не очень хотят общаться. Рассказывают, что сюда часто приезжают и журналисты, и представители социальных служб города, но никто не помогает. Ко мне подошли несколько взрослых, посоветовали не «светить» мобильник, фотоаппарат и диктофон. Бояться, сказали они, нужно подростков, - когда они в толпе, то становятся неуправляемыми. Также рассказали, что среди бомжей нет иерархии или подчинения кому-либо, каждый сам по себе. Не такого, чтобы взрослые эксплуатировали детей. Наоборот, более молодые и сильные подростки могут побить старших, отобрав деньги или еду.

Мой адрес – не дом, и не улица…

Ко мне подбежала улыбающаяся светловолосая девочка Карина, она узнала, что пришел журналист и решила придти пообщаться. Но сначала она попросила у меня … листочек бумаги. Оказывается, что она очень любит рисовать и в свободное время занимается этим. Карина – не бездомная, у нее есть родители и жилье. У нее есть две старшие сестры, которые живут со своими семьями и не очень часто наведываются в Карине. Мама и старший брат постоянно в запоях, поэтому девочка учиться в интернате. В свои 10 лет Карина не знает адреса своего дома и даже номера интерната. На вопрос – хотела бы она жить постоянно в интернате, она ответила, что не хочет, ведь там скучно.

Сюда она приходит пообщаться с другими детьми и … покушать. Дома ничего нет, поэтому и она, и ее мать-алкоголичка постоянно приходят сюда. Я обратила внимание на обувь Карины – маленькие коричневые туфельки причудливой формы, украшенные бисером – таких не найдешь в Запорожье. Карина рассказала, что обувь и одежду она тоже получает от служителей церкви. Потом в частной беседе отец Алекс рассказал, что финансовую помощь на проведение обедов, на закупку одежды и обвуи, памперсов и детского питания они получают только от иностранных спонсоров – верующих из Польши, Германии, Франции. К сожалению, местные власть имущие и финансовые магнаты не помогают в этом деле.

Карине очень понравилось фотографироваться. Она просила обязательно принести ей снимок и подарить ей альбом, чтобы хранить свои фото.

Мне тяжело представить будущее Карины В свои 10 лет она с трудом разговаривает, с трудом подбирает нужные слова, у нее заметны дефекты речи. Девочка учиться только во втором классе. У нее нет любимого предмета, любимого занятия. Она не знает, что будет с ней, когда она вырастет. Она очень любит свою маму, и, не смотря на то, что она пьет, хочет жить только с ней. А вот папу она не любит: «он пропил все из дома и любит приводить голых баб. Мы их с мамой постоянно вгоняем. А они кричат и матюкаются». Карина оказалось единственным собеседником, кто охотно отвечал на все вопросы. Она еще не потеряла свою детскую непосредственность, ей нечего скрывать. Более старшие дети тяжело шли на контакт - они уже не доверяют взрослым, чувствуется, что в душе стыдятся своего положения, своего статуса «бомжей»…

Почти не отличался от истории Карины рассказ другой девочки – Лены. Ей 14 лет, она учиться в 4 интернате. Мать пьет. В семье еще двое детей, такого же возраста, как и Лена – 15 и 16 лет. Все они пришли сюда покушать и пообщаться с друзьями. Лена рассказала, что тоже не хочет переходить из дома в интернат. «В интернате под замками всех держат, а я куда захотела – туда и пошла». Она, так же как и Карина, даже не задумывается, что ждет ее в дальнейшем. Но это ее не смущает. Конечно, она рассказывает, что хочет пойти учиться «на парикмахера», но в это трудно поверить, ведь в свои 14 лет она только в 7 классе (а должна быть в 9), ее дважды оставляли на второй год. Сейчас ее основная задача – найти еду, деньги на сигареты и одежду. Она рассказала, что наркоманов и токсикоманов среди детей немного, а вот курят – все без исключения.

Ко мне подходило много детей, но общались они не долго. Некоторые смущались, некоторые грубили. Да, многие из них не хотят менять свою жизнь – уж слишком рано они познали вкус независимости. И теперь тяжело входить в рамки - рамки семьи, общества. Только вот какой ценой дается эта независимость? А может, это не независимость, а ненужность? За показной бравадой чувствуется боль и обида, жажда тепла и человеческого общения. Каждый ребенок – как маленький неокрепший росток, который внезапно вынесли на мороз и холод, и вместо красивого цветка там вырастет уродливая колючка. Те, кто общался с беспризорниками, чувствуют эти «колючки» в душе детей. Они ранят сердце и заставляют всех нас взрослых чувствовать себя виноватыми за взрослое детство этих ребят.

Здесь действуют законы силы. Новенький паренек (слева) зацепил кого-то в очереди. «Бывалый» Дима пошел его проучить. Они бил его на глазах у всех, пока не увидел кровь. Потом новенького еще раз водили в посадку «песочить» всей толпой. Никто не вмешался и не выступил на защиту паренька. Даже взрослые боятся, когда малолетки собирают толпу. Мне посоветовали не фотографировать драку в целях личной же безопасности. После драки Дима подошел ко мне и попросил фотоаппарат, чтобы проверить, снимала я его или нет.

Мечтаю стать киллером

- Мне нравиться такая жизнь, - рассказывает 15-летний Женька. - Вот, посмотрите на меня, разве я похож на бомжа?

- Нет, не похож, - отвечаю я . Действительно, Женьки прилично одет, подстрижен, ухожен, из кармана торчат наушники от МЗ3-плеера.- Ты на улице живешь?

- Да, в теплотрассе

- Чем зарабатываешь? Промышляешь?

-Промышляю. Киоски, магазины. Меня уже во все райотделах знают, - улыбается. - Даже фамилию не спрашивают. Вот когда залезешь в какой-то магазин, наешься до отвала, можно три дня еду не искать. Я всегда с собой набираю колбасы, сыра, консервы. Женька собирается убегать по своим делам, но я успеваю задать последний вопрос.

-Женька, кем хочешь стать?

-Киллером. Они много зарабатывают и мало работают.

Несколько раз ко мне подходил Дима. Сразу видно, что он здесь пользуется авторитетом, его бояться даже взрослые. Он учиться в училище в Пологах, но не может отказаться от вольной жизни. Категорически отказался беседовать и фотографироваться. Говорит, что его как-то сняли для ТВ, а учителя потом увидели по телевизору. Дима не хотел общаться, а больше задавал вопросов мне. Трудно представить Диму слесарем или плотником, - скорей всего он будет и дальше развивать свои криминальные «таланты», возможно, что через пару лет мы будет читать об ограблениях и нападениях, «совершенных бандой неизвестных».

Кто пополняет генофонд Украины

Мое внимание привлекла беременная девушка, которая, не смотря на свое интересное положение, курила одну за одной, сигареты. Лиане 23 года, после неудачной продажи квартиры, она вместе с мамой оказалась на улице. Фактически выросла она в Бердянском интернате. После окончания поступила в училище, но ее выгнали со второго курса. Сейчас уже учиться поздно, - считает она.

- Лиана, это твоя первая беременность?

- Нет, у меня уже есть трое детей

-Где они?

-Старшие в интернатах, младший – в «Солнышке»

- Ты их сама отдала?

-Нет, их у меня забрали социальные службы. Я не хотела их отдавать. Я хочу воспитывать этих детей сама. И этого не отдам (показывает на живот). У меня сейчас есть временная прописка. Я нашла жилье в Токмаке. Когда родится ребенок, пойду работать, а мама будет смотреть за малышом.

- Ты лишена родительских прав?

- Нет, еще не было суда.

-Ты сейчас работаешь?

-Да, подсобником на стройках. Помогаю разгружать, строить, выносить мусор.

-Лиана, как решилась на беременность? Ведь у тебя нет жилья?

- Так получилось

-А предохраняться не получается?

-Предохраняться дорого… я ходила в клинику, на спираль нужны деньги, на презервативы тоже. Сейчас все дорого…

-На каком ты сейчас месяце?

- Я не знаю. Наверное, на 4 или 5. У меня нет денег на УЗИ. Сестра Мария обещала помочь с УЗИ. Но ее сегодня почему-то нет в церкви.

- Тебя принимают в роддомах?

- Нет, отказываются. Последний раз я рожала почти на вокзале. Скорая, которую вызвали прохожие, отказалась меня брать. Но я устроила скандал и попросила написать отказную. Лишь после этого они меня забрали в роддом. В консультации я не хожу – они там все кричат на меня постоянно. Я ведь только родила в апреле, мне делали кесарево, сказали, что 2-3 года беременеть нельзя. А тут еще и года не прошло, а я уже с пузом.

-Ты не боишься, что курение может повлиять на ребенка?

- Нет, у меня все дети здоровыми родились. Все здоровенькие, все нормальненькие, не Дауны.

-Ты обращалась к кому-то за помощью по поводу жилья?

-Да, но мне не могут помочь. Социальные службы жилья не дают. У меня нет денег судиться с обманщиками, которые отобрали у нас жилье. Я хотела попасть на прием к Карташову (мэр Запорожья – прим.авт.), но секретарь отказалась меня даже записать, - сказала, что Карташов не дает квартиры бомжам.

Лиана вместе со своим очередным мужем сейчас живет на вокзалах и в люках теплотрассы. Вместе они подрабатывают на стройках. Одежду и еду получают в католическом храме. Своего 4 ребенка, который должен родиться в конце лета, Лиана планирует оставить себе. Трое ее детей сейчас живут в интернатах.

После беседы с Лианой я пребывала в состоянии легкого шока. Сколько за свою жизнь она успеет нарожать таких же никому не нужных сирот, как и она сама? Сколь малышей будут демонстрировать свои первые шаги, свои первые улыбки медсестрам из «Солнышка», а не маме и папе? В чем проблема? В том, что нет денег на презерватив? Или просто в равнодушии к своей судьбе и судьбе своих детей? Лиана - не одна такая женщина, которая рожает и раздает своих детей. К храму приходят много таких, как она. Есть и рекордсменки, которые отдали 11 (!) своих детей. Эта цепочка передается из поколение в поколение. Неустроившие свою жизнь выпускники интернатов рожают себе подобных, которые точь-в-точь повторяют судьбу родителей.

Выхода нет?

Чувствуется, что этих детей уже нельзя назвать детьми. Среди толпы стираются грани возраста. Все бездомные общаются между собой на «ты», называя друг друга по имени. Ребята не открывают подробности своей жизни, рассказывая лишь о «плюсах»: независимости, свободе. Более словоохотливыми были взрослые, которые рассказали, что много детей здесь пьют и курят траву, есть и инъекционные наркоманы.

Подростки начинают собираться ближе к 13 часам. Они не стоят в очереди за обедом, сначала они идут на массовый «перекур», общаются с друзьями, обсуждают последние новости. Как только начинаешь к ним подходить, сразу расходятся. Видно, разговоры у них не для посторонних ушей.

«К храму запрещают приходить в пьяном виде, поэтому они сегодня трезвые», - рассказывает мой собеседник Дима. – Они могут рассказывать, что у них есть дом, жилье. Да, родители есть, но какие родители? С хорошей семьи дети не убегают. Обычно убегают с тех семей, где родители пьют и бьют детей. Очень часто беспризорники ночуют на вокзалах и в люках теплотрассы. В интернаты они не хотят идти – там же дисциплина, принудиловка, их заставляют жить по расписанию, по графику. А здесь – свобода.

Бывает, что дети не выживают в зиму. Замерзают на улицах. Или просто нет еды. Дети могут умереть и от гриппа – ведь у них нет денег на антибиотики.

Этим детям приходиться работать как взрослым. Бесплатную еду дают только в это храме. В других церквях ребенок может получить миску супа только за работу. Они пашут наравне с нами, орудуют лопатами и сапками. Православные батюшки почему-то не очень снисходительны к беспризорникам.

Проблема в том, что наше государство вообще не заботиться о детях. За рубежом права ребенка – прежде всего. Там ему и семью найдут, и болезни вылечат и родителей накажут. Кроме того, на имя ребенка открывается специальный счет, на который начисляется социальное пособие. Он его получает независимо от того, где находится: в семье – своей или приемной, в больнице или в школе. У нас же пособия тратят ли родители на выпивку, либо интернаты на свои нужды», - мой собеседник оказывается на редкость эрудированным.

Дима также поведал, что много из них занимается мелким воровством, они иногда объединяются в банды и нападают на одиноких прохожих ночью. Милиция прекрасно знает о них, но ничего предпринять не может.

Иногда милиция вместе с социальными службами приезжает к храму, чтобы забрать детей в приюты. Забирают преимущественно малышей.

Я задумалась о том, как можно решить проблемы этих детей. Приносить им одежду, еду – это значит поощрять их образ жизни, позволять им жить на улице. Сегодня государство предлагает только один вариант для таких детей - приют, с дальнейшим распределением по интернатам. Однако многие дети уже не раз сбегали с интернатов. Их можно понять – трудно придти из семьи в коллектив, который живет по своим правилам. Поэтому дети предпочитают жить на свободе.

Единственным вариантом, который приходит в голову, могло бы стать создание реабилитационного центра, где дети могли бы получить кров над головой, питание, одежду, а главное – внимание и заботу. Через несколько месяцев можно был бы искать таким детям приемную семью. Отец Алекс рассказал мне, что такие центры в Польше создаются при церквях, подобное заведение планировали построить и в Запорожье. Однако городские власти не хотят давать землю под эти нужды. А пока что мы имеем сотни искалеченных судеб детей; сотни детей-беспризорников продолжают осваивать канализационные люки и питаться с мусорок. Бездомные дети не нужны ни своим родителям, и обществу, ни государству в целом. Каждый день они и борются за выживание, живя по принципу «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Эти ребята не стесняются фотографироваться. И всегда просят подарить им пару снимков

Пока святые отцы готовят кушать, бездомные занимаются своими делами: кто стрижется, кто читает книжку. В храме можно не только покушать, но и принять душ. Служители церкви дают домой всем желающим мыло, шампунь, мочалки. Бездомные просили меня не рассказывать об этом храме, так как «все начнут сюда приходить и нам не хватит еды»

Волонтерам приходиться в день мыть сотни тарелок и ложек. Все они проходят тщательную дезинфекцию.

Пожилых и стариков пускают первыми в столовую. Так принято – подростки заходят позже. К сожалению, все обедающие отказались фотографироваться, но мне удалось сделать один снимок