Россия - одна из немногих стран, где процветает социальное сиротство. Побороть это зло президент Путин недавно поручил правительству. Модель такой борьбы уже есть, и притом работающая - роль государства в ней сужена за счет участия общества

Одержимая идеей стать приемной матерью, Маша обошла все "инстанции". И узнала, что ребенка ей не положено - и возраст у нее неподходящий (34 года), и "паспортного" супруга нет, и зарплата смешная. А после этого увидела объявление в газете: "Люди, желающие стать приемными родителями, могут обращаться в организацию 'Родительский мост'", - и возмутилась: кто-то дает заведомо невыполнимые обещания. Но отправилась по указанному адресу. Оказалась в Школе приемных родителей. Потом были поездки в детские дома. В одном из них она увидела сидящую в стороне ото всех девочку. Другие дети подбегали приласкаться, а эта не подбегала. С нее даже бирку с именем сняли, видя, что она никому не интересна. "Мне вдруг показалось, что это единственный ребенок, которому очень нужна мама. И я стала к ней приезжать", - вспоминает Маша. Девочку звали Наташа. Заведующая детским домом рассказала, что мать девочки пьет, что кроме Наташи у нее еще пятеро детей, что ее не могут найти, чтобы лишить родительских прав и дать ребенку юридический статус. Предупреждала, что ребенок, видимо, не сможет не только нормально учиться, но даже как следует разговаривать и двигаться. "Но я уже прошла Школу приемных родителей и объясняла, что справлюсь, - рассказывает Маша.- Ладно, сказали мне в конце концов. Берите. Если через месяц не вернете, будем оформлять опеку... Конечно же, я ее не вернула. Наташе тогда было четыре года. Сейчас ей шесть с небольшим и она прошла тестирование в подготовительный класс английской спецшколы".

В России насчитывается 867,8 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей (для сравнения: после окончания Великой Отечественной войны их было меньше - 620 тыс. на весь СССР). Причем эти 867,8 тыс. - дети с установленным юридическим статусом, "посчитанные" официально. Есть и такие, чей статус пока не установлен, по оптимистичным оценкам, их столько же, а по пессимистичным - раза в три больше.

Девяносто процентов из официальных детей-сирот - не настоящие сироты, а так называемые социальные сироты и отказные дети. Первые осиротели из-за лишения их родителей родительских прав, признания недееспособными и безвестно отсутствующими, от вторых же родители отказались сразу после рождения. Россия - одна из немногих стран, где процветает социальное сиротство (в этот список входят еще Румыния, Молдавия, Украина и Казахстан). Хотя везде, даже в самых благополучных странах, для социального сиротства есть объективные предпосылки: бедность, алкоголизм, наркомания, ранние беременности. Значит, дело в другом: в России отсутствует какая-либо система профилактики социального сиротства и - самое главное - размещения сирот в семьи. Более того, нынешние институты опеки устроены так, что даже если кто-то захочет взять на воспитание ребенка из детского дома, то он с большой степенью вероятности потерпит неудачу.

Этот изъян общественного развития взялся исправить (для начала - в отдельно взятом городе) санкт-петербургский благотворительный фонд "Родительский мост". Фонд помогает обрести родителей детям-сиротам и сопровождает приемные семьи. Таких семей сегодня 270. Там воспитывается 600 приемных детей.

Но значение "Родительского моста" не только в количестве людей, которым оказывается поддержка. По существу, фонд создал модель новой - современной - системы опеки и попечительства. В этой модели гражданское общество в лице фонда играет ведущую роль: оказывает социальные услуги клиентам - детям-сиротам и семьям в кризисе - так, чтобы эти услуги были доступны, регулярны и давали возможность приобрести позитивную жизненную стратегию. Государству же, как принято во всем цивилизованном мире, отводится важная, но не доминирующая функция: во-первых, контролера за соблюдением прав ребенка, во-вторых, кошелька. Причем кошелька более скромного, чем тот, из которого сегодня расходуются средства на содержание детей-сирот в госучреждениях.

Правда, пока государство не дозрело до новых отношений с обществом в деле призрения сирот, деньги на реализацию своего проекта "Родительский мост" находит у общественных организаций и частных лиц - в основном зарубежных. А в последнее время интерес к его финансированию стал проявлять российский бизнес.

Казенная клетка

О том, что детские дома не место для воспитания детей, говорит статистика. Через год после выпуска 30% детдомовцев попадают в тюрьму, 30% становятся бездомными, 10% кончают жизнь самоубийством. Впоследствии 40% сирот становятся алкоголиками и наркоманами. Через десять лет после выпуска адаптированными к жизни оказываются лишь 10-15% бывших детдомовцев, остальные или отбывают наказание, или погибли.

Парадоксальный на первый взгляд итог "общественного" воспитания - дети в детдомах вырастают слабо социализированными. Координационный совет Министерства образования по программе "Дети-сироты" составил социально-психологический портрет выпускника детдома: неразвитый социальный интеллект и иждивенчество; повышенная внушаемость; завышенная или слишком заниженная самооценка, неадекватность уровня притязаний; непонимание материальной стороны жизни, отношений собственности; готовность принимать асоциальные формы поведения. Попросту говоря, детдомовцы не хотят работать, не знают, откуда что берется и сколько это стоит, потому что живут на всем готовом. Они не ценят человеческую жизнь - ни свою, ни чужую - из-за того, что в детдоме окончательно разрушаются привязанности. Контроль со стороны воспитателей и "дедовщина" формируют привычку полностью зависеть от лидера и быть управляемым, поэтому воспитанники детских домов так часто и попадают в криминальные структуры.

Общественный благотворительный фонд "Родительский мост" учрежден в 1992 году в Санкт-Петербурге физическими лицами: педагогами, психологами, специалистами по социальной работе, принимающими родителями.

Проекты фонда:

"Ангелы со сломанными крыльями" - шанс обрести семью и дом брошенным детям. Это профессиональная служба по привлечению, отбору и подготовке будущих опекунов и усыновителей.

"Солнечный круг" - долгосрочная помощь семьям с приемными детьми. Реализуется совместно с фондом EveryChild (Великобритания).

"От отчаяния к надежде" - помощь женщинам (родителям, родственникам) в принятии адекватного решения по поводу отказа или сохранения материнства. Координация деятельности по размещению детей в случае отказа совместно с государственными институтами, поиск и подготовка принимающих семей, разработка путей возможного совместного воспитания детей с участием кровной матери и опекающих сторон. Поддержка кризисных семей, изменивших решение об отказе.

"Мост к детям России" - привлечение внимания общества к проблемам детей в России. Проведение тренингов, обучение специалистов в других регионах, выпуск журнала "Мост к детям России" и методической литературы

Вообще государственная монополия на призрение сирот - явление в истории случайное, изобретенное советской властью. Весь мировой опыт говорит о другом: государство обязано в этом участвовать с одной целью - помочь сиротам обрести семью.

В России с XVIII века существовали Императорские воспитательные дома для детей "несчастнорожденных и от людей зверски отверженных". В церквях при стечении народа зачитывались призывы принимать таких детей в семьи и воспитывать: девочек - до пятнадцати лет, мальчиков - до шестнадцати. Приемным родителям выплачивалось денежное вознаграждение. Дальнейшим образованием и трудоустройством сирот занимались благотворительные общества и заведения. К концу XIX века структура российских благотворительных учреждений полностью соответствовала практике наиболее развитых государств - Англии и Германии.

В советской истории лишь в течение короткого периода официальная доктрина опеки над детьми-сиротами включала семейное воспитание. В 1942 году СНК СССР разрешил размещать сирот в семьи соседей и родственников за небольшую плату. Благодаря этому с 1942-го по 1945 год было усыновлено и взято под опеку 270 тыс. детей. Потом государство стало открывать новые детские дома - и о семейном воспитании сирот забыло. В СССР сложился конвейер госучреждений для сирот: до четырех лет сирота живет в доме ребенка, после этого попадает в детский дом, в семь лет его переводят в школу-интернат. Если ребенок - инвалид, то после школы-интерната его помещают в психоневрологический интернат, где его содержат вместе со взрослыми инвалидами, бомжами, брошенными стариками и освободившимися из мест заключения.

Правда, в 90-е годы прошлого века 60 субъектов РФ приняли законы "Об организации работы по опеке, попечительству и патронату". Там предусмотрено и устройство сирот в семьи, а возложена эта работа на отделы образования и муниципалитеты. Но реально в положении сирот ничего не изменилось (см. "Органы опеки не справляются с возложенными на них задачами").

Процедура усыновления сложна, в ней много необоснованных ограничений. Например, семья должна иметь не менее 12 кв. м жилой площади на человека, включая усыновляемого ребенка. Или: потенциальным родителям, чтобы принять решение об усыновлении, дается ровно три дня с момента "показа" ребенка, но какое-либо общение с ним запрещено. Если директор детдома нарушает это правило, то он нарушает закон. Что же до других, более "легких" форм приема сирот в семью, таких как опека, патронат, приемная семья, семейно-воспитательная группа, то они вообще не пропагандируются.

А еще органы опеки боятся возвратов: много случаев, когда приемные родители переоценили силы и вернули ребенка в госучреждение. И если человек придет в муниципалитет по вопросу усыновления, то скорее всего услышит: "Зачем вам это? Вот вы живете, все у вас хорошо. А знаете, что будет, когда вы возьмете приемного ребенка? Ваша жизнь превратится в ад. Так идите домой и спокойно живите дальше". Но, допустим, человек идет не домой, а в детский дом - за ребенком. И узнает, что там тоже не хотят отдавать детей в семьи. По многим причинам.

Во-первых, финансируются детские учреждения "от койки": больше воспитанников - больше ставок. Для того чтобы сократить число передаваемых в семьи сирот, сотрудники детдомов (особенно в регионах, где трудно найти работу) ссылаются на несуществующие инструкции или запугивают потенциальных родителей тяжелыми диагнозами детей, например олигофренией (см. "Социальный диагноз"). При оценке же работы детдомов передача детей в семьи никак не учитывается.

Во-вторых, ребенок, проживший в детском доме два-три года, встраивается в механизм, становится послушным, с ним легко. Но вот его передают в семью, и на его место приходит новый воспитанник. И на него воспитателям снова надо тратить силы. К тому же многие воспитатели действительно любят своих питомцев и уверены, что детям у них хорошо: есть игрушки, питание, стабильный коллектив.

Третья причина - международное усыновление, которое для многих превратилось в источник дохода (см. "Международное усыновление").

Неудивительно, что один из самых частых вопросов, задаваемых посетителями сайта "Родительского моста" (http://www.fostercare.ru), такой: "Как взять в семью ребенка?" - Ответ: "Приходите к нам в любой четверг с 18.00 до 20.00. Наши специалисты проконсультируют вас. Фонд поможет вам стать приемным родителем: опекуном или усыновителем. Наши услуги бесплатны".

Как создавался "Родительский мост"

В первый раз Александр и Марина Левины попали в детдом в десятом классе - как шефы. Через несколько лет, став школьными учителями, они поженились, у них родилась дочь. Узнав, что у одного из учеников мать работает в детдоме, Марина напросилась пойти посмотреть на тамошних детей и в одной из групп увидела ребенка, как две капли воды похожего на ее собственного. На следующий день она привела в детдом Александра. "Да, - сказал он, - точно, это наш ребенок". Сейчас этот мальчик, их старший сын, дослуживает в армии. А всего в семье Левиных 11 детей - и кровных, и приемных.

Но это сейчас. А тогда с усыновлением у Левиных возникли проблемы. Мальчик был в группе для тяжелых инвалидов, а таких детей под опеку и на усыновление не давали. И еще: усыновлять разрешали только бездетным, Левины под эту категорию не подходили. Помогло Петербуржское радио, сделавшее о них передачу. А Левины решили, что всех детей-сирот надо срочно размещать в семьи.

К ним присоединились люди, думавшие так же. Они встречались в квартире у Левиных и в психоневрологическом Детском доме N1, из которого тогда, в середине 80-х годов, в семьи разместили 42 ребенка - почти всех воспитанников. Изо дня в день сталкиваясь с тем, что для государства сирота представляет почти неодушевленный, но "приватизированный" объект, Левины и их единомышленники пришли к выводу, что размещение детей в семьи - не волонтерское дело: необходимо создавать организацию со штатом профессиональных юристов, психологов, социальных работников, врачей и налаживать отношения с государственными органами по опеке и попечительству.

Питерцы внимательно изучили западный опыт. Во всем мире эффективной моделью деятельности органов опеки и попечительства считается взаимодействие государственных и общественных структур. Последние представлены в виде специализированных агентств, основанных, как правило, приемными родителями. Агентства делят "рынок": кто-то занимается детьми-инвалидами, кто-то - подростками, кто-то - детьми первого года жизни или детьми из кризисных семей. Они выходят с инициативой, демонстрируют государству свои возможности заниматься устройством детей, получают лицензию и начинают работать, а государство компенсирует их затраты.

Выяснилось, что во многих странах существуют обучающие программы для приемных родителей. Самой распространенной на тот момент была американская программа "Семь шагов" - семь вечеров трехчасового тренинга. Ее купила, например, Голландия и приняла на государственном уровне. Сами голландцы, как оказалось, профессионалы по работе с кризисными семьями, находящимися на грани отказа от ребенка. А в США развита практика краткосрочного размещения детей с любым юридическим статусом - до усыновления или до возвращения ребенка в родную семью в случае, если она вышла из кризиса.

Изучив этот опыт, питерцы, в 1992 году зарегистрировавшиеся как агентство "Родительский мост", разработали собственный сточасовой тренинг для Школы приемных родителей и технологии по работе с кризисными семьями.

Несмотря на то что "Родительский мост" - это национальное агентство, то есть оно устраивает российских детей исключительно в российские семьи, первым постоянным финансовым партнером "Родительского моста" стал Христианский детский фонд Великобритании (CCF-GB). "Родительский мост", в свою очередь, стал для CCF-GB первым российским профессиональным проектом услуг. До этого российские контрагенты западных благотворительных организаций занимались лишь распределением гуманитарной помощи. Теперь западная помощь направлялась в реальный проект, в частности на оплату труда юристов, специалистов по социальной работе, врачей, педагогов, психологов и дефектологов.

Сегодня в штате медико-психологической службы "Родительского моста" два врача-педиатра, два психотерапевта, четыре психолога и консультанта, в социальной службе - пятнадцать специалистов по социальной работе и один юрист. У большинства сотрудников агентства за плечами собственный опыт усыновления - зная, как тяжело приходится порой приемным родителям, они готовы поддержать и поддерживают их лично.

В Министерстве образования нам отрекомендовали "Родительский мост" так: "В Питере о них знают все. Это брэнд. За последние годы они очень выросли и навели мосты, связывающие их с муниципальными органами опеки и попечительства".

Школа приемных родителей

За два с половиной года, как Маша стала приемной матерью, ей не раз казалось: все, ребенок никогда не привыкнет к нормальной жизни: "Представьте, гуляем мы по парку. Весна, мать-и-мачеха, шмели, бабочки... Я, показывая на бабочку: 'Наташ, посмотри, кто это?' Она: 'Муха'. И идет себе дальше. Каменное выражение лица. Хлеб кусочками понимала, хлеб 'кирпичиком' - нет, есть не будем: 'А можно, я его сначала потрогаю?' Боялась зеркала. А ведь она пришла из благополучного детдома, там детей любят и почти не наказывают. Не знаю, как бы я справилась, если бы не Школа приемных родителей".

Задача школы, которую ведут психотерапевт Татьяна Дорофеева и тренеры - приемные родители Татьяна Сарычева и Марина Левина, - помочь осмыслить решение об усыновлении и не наделать ошибок на этом пути.

Какие причины влияют на решение взять ребенка в семью? Основный смысл занятий - отвести будущих родителей от позиции "я возьму ребенка, я все ему дам, у него все будет" и привести к позиции "я ему помогу". В школе ценится и отрицательный результат, когда человек после полугода занятий говорит: "Я еще не готов принять ребенка в семью". Скорее всего, через полтора-два года он, решив свои личные проблемы, снова придет к ним.

Продолжительность бесплатных занятий - сто часов. Сто часов индивидуального и командного тренинга, семинаров по медицине и возрастной психологии, ролевых игр. В курс включены поездки в сиротские учреждения (около 20 часов) - для наглядной демонстрации того, какими бывают эти дети, как они могут себя вести. Слушатели школы становятся волонтерами в детских домах, домах ребенка и больницах - там, как правило, не хватает персонала, а потенциальные родители получают шанс проверить свои намерения (это еще и возможность ближе познакомиться с конкретным ребенком, ведь официально вступать в контакт с будущим сыном или дочерью запрещено).

В школе рисуют. Краски и кисти освобождают человека от многих страхов и табу. "Мы обязательно рисуем дом, - рассказывает Татьяна Сарычева. - Рисуем реку жизни. С одной стороны - берег вашего детства, с другой - берег ребенка. Посередине - река. И этот водораздел стереть нельзя. Нельзя взять ребенка в любом возрасте и сказать, что его жизнь начинается с чистого листа".

Многие уверены, что отказной от рождения ребенок - самый благодарный, поскольку у него нет родственников и не было привязанностей. Это не так - объясняют в Школе приемных родителей. Ребенка проще адаптировать к семье, если у него был опыт семейной жизни, пусть даже горький. А вот отказные, повторно отказные (те, от кого отказались приемные родители) и уличные дети - самые тяжелые категории. С уличными фонд вообще не работает. Да и во всем мире никто не знает, что с ними делать.

Итак, говорят специалисты на тренингах, вы будете выбирать среди детей, большинство из которых психически травмированы, "социально запущены", некоторые с диагнозом "олигофрения". Какие чувства вы к ним испытываете? Жалость? Брезгливость? Ужас? Любовь? И что дадите ребенку, который придет в ваш дом, кроме конфет, игрушек и чистого белья? Одна из задач - объяснить, что не все пойдет гладко. Да, поначалу может быть эйфория. А потом окажется, что никто тебя не собирается сразу любить, поскольку детдомовские умеют подстроиться, стать удобными, но любви их надо учить.

Обсуждают родительские приоритеты. "Сегодня многие во главу угла ставят успешность, - говорит Марина Левина. - И вот к нам приходит женщина, которая мечтает взять ребенка первого года жизни. Ну хорошо, почему бы нет? А потом выясняется, что она - менеджер крупной компании и работу оставлять не собирается. Тогда мы спрашиваем: для кого вы его берете? Может быть, для няни? Вам нужно решить, что важнее: оставить работу и воспитывать или не оставлять работу и не воспитывать. Или брать ребенка старшего возраста. Или вообще не брать. А то что у нас часто получается? Ребенку хочется любви, а ему - на, вот тебе французский язык".

Иногда на первых занятиях можно услышать: "На подбор ребенка у нас есть неделя, потому что у нас отпуск. Давайте объясняйте все побыстрее". Но потом приходит понимание, что взять ребенка - почти то же, что родить. Можно родить его в семь месяцев, а можно в девять. Или мечтать о мальчике, а родится девочка. Так и здесь. Все первоначально ориентируются на здоровых детей, а потом некоторые вдруг берут инвалидов. Может, потому, что понимают, что и собственный мог родиться с незапланированными болезнями.

В результате совместной работы на одну тему: научиться любить и принимать чужого ребенка, - к концу занятий слушатели приходят близкими людьми. Когда кто-то усыновляет или оформляет опеку, это событие для всех. Тут же находят крестных. "Родительский мост", со своей стороны, поддерживает приемную семью в течение одного-трех лет: медико-психологическую консультацию можно получить в любое время суток.

Впрочем, еще до формального усыновления с принявшими такое решение беседуют специалист по социальной работе, психолог и врач. Социальный работник встречается дома со всеми членами семьи; потом, отдельно - с двумя поручителями, знающими эту семью не менее пяти лет. Иногда поручители не согласны с решением своих друзей взять ребенка, но если они говорят, что все равно будут помогать семье, - это очень хорошая рекомендация. Иногда "Родительский мост" не рекомендует своим выпускникам брать ребенка, считая, что они не готовы. Чаще всего те прислушиваются. Но были случаи, когда усыновление состоялось без одобрения фонда. Результат - три ребенка были возвращены в казенное учреждение.

"А были ли отказы у приемных родителей, получивших ваше одобрение?" - спросили мы Татьяну Сарычеву. "Были, - ответила она. - Два случая. Девочка, от которой до нашего размещения уже два раза отказывались приемные родители из-за ее страсти к бродяжничеству. Сейчас она, к сожалению, снова сбежала из приюта. И еще одна девочка, которая долго выбирала между приемными родителями и родной тетей. Выбрала тетю, но в конце концов посещает и тетю, и приемных родителей". К слову, многие муниципальные органы по опеке и попечительству взаимодействуют с "Родительским мостом" именно потому, что его клиенты, прошедшие Школу приемных родителей, дают такой маленький процент возврата.

Кризис и глухой отказ

Ежедневно кто-то из сотрудников "Родительского моста" отправляется в роддом N16 - караулить отказниц. Дежурство начинается в 11.00 и заканчивается часам к четырем вечера.

В педиатрии лет сто назад шла полемика между сторонниками и противниками госпитального принципа содержания брошенных младенцев. В большинстве стран этот спор давно закончился - в пользу семьи. Российские же сиротские учреждения продолжают пополняться отказниками. Не все матери подписывают полный отказ от младенца, некоторые подписывают лишь временный - на полгода, но за ребенком возвращается далеко не каждая. Статистики по отказным детям не ведется.

"В Питере количество отказных детей растет. Их уже двести с лишним. А в начале девяностых, безо всякой нашей работы, было сто с небольшим", - говорит Марина Левина, президент "Родительского моста". С декабря 2003 года фонд ведет проект "От отчаяния к надежде", направленный на предотвращение отказов от детей (финансируется EС в рамках программы TACIS). За это время проведена работа со 188 роженицами - потенциальными отказницами. В результате 71 женщина отставила свое намерение и взяла ребенка, 48 из них активно сопровождаются фондом. Шесть женщин написали временный отказ - фонд их тоже поддерживает. Семеро из отказных детей первого года жизни при содействии фонда устроены в приемные семьи.

"Ужас в том, - говорит Татьяна Дорофеева, руководитель кризисной службы, - что среди таких матерей мало тех, кого принято называть маргиналами. Многие работают, учатся в институтах, имеют нормальных родителей, собственный доход. Наверное, дело в смене приоритетов: важно выучиться, быть успешной, а ребенок может помешать. Конечно, причиной может стать отсутствие жилья и средств к существованию, глубокий конфликт с родственниками. Часто оставляют детей женщины, которым за тридцать. Они много работают, у них стало что-то получаться с карьерой, уже есть дети. И вот возникает вопрос: если я сяду дома с этим, кто будет кормить первых двух? И среди отказных сейчас очень много здоровых, полноценных детей. Из тех двухсот, о которых говорила Марина, всего четыре ребенка с синдромом Дауна и один со множественными пороками развития. Остальные практически здоровы".

"В чем заключается профилактика отказа? Вы их уговариваете?" - спросили мы Татьяну. "Нет, - говорит она. - Сначала выясняем, почему мать хочет оставить ребенка. На этот разговор, как правило, идут все. И если женщина эмоциональна и страдает от принятого решения, то скорее всего не откажется. Но есть матери, в здравом рассудке по полочкам раскладывающие все до единой причины отказа. Это глухие отказы. Дай такой хоть золотые горы, она спокойно оставит ребенка и уйдет. Таких долго не отговаривают - это может повлечь еще худшие последствия для ребенка".

Часто помогает разговор с близкими отказницы, они зачастую пребывают в неведении, и много случаев, когда весть о рождении ребенка родственники встречают с радостью. Иногда важна прямая помощь: при выписке из роддома, в трудоустройстве или решении проблем со здоровьем ребенка.

Среди тех, кто нуждался в прямой поддержке, была и Катя. Она не хотела отказываться от своего младшего сына навсегда, а просила подержать его в детдоме полгода, пока не вернется из армии его отец. У Кати уже есть маленький сын, а рождение второго осложнило и без того трудную ситуацию - нет ни работы, ни постоянного жилья. Катя боялась, что не сможет прокормить двоих детей. "Родительский мост" убедил ее забрать ребенка из роддома - ведь даже короткое пребывание без матери серьезно сказывается на психике младенца. Фонд предоставил Кате посильную материальную помощь, помог найти работу и комнату в общежитии. Теперь семью сопровождают специалисты и волонтеры фонда.

Как собрать деньги

"Родительский мост" существует на гранты и пожертвования. С грантами все понятно: пишется проект, подается заявка на грант, если грант выигран - организация получает средства на реализацию проекта. Грантовая история фонда связана в основном с зарубежными партнерами, в России пока мало к кому можно обратиться с подобными заявками.

Для того чтобы просить денег в России, в "Родительском мосте" создали отдел развития и сбора средств, его усилия направлены на то, чтобы привлечь к финансированию программ фонда представителей бизнеса. Дело подвигается, хотя и медленно. С мая 2003 года заработал "Клуб друзей фонда 'Родительский мост'" - в нем пять постоянных участников, петербургских компаний. Появились у фонда и партнеры, которые помогают периодически, чем могут: предоставляют свои услуги, рекламные площади (СМИ), транспорт, участвуют в организации туристических походов для детей, в расширении связей фонда.

Основная проблема, которую пытается решить фонд, - сподвигнуть благотворителей жертвовать, во-первых, на постоянной основе, во-вторых, не "натурой", а деньгами. Хотя клиентам фонда дорога любая помощь - и колбасой, которую, например, ежемесячно поставляет один из членов клуба бывшим отказницам, и одеждой, которую два раза в год дарит швейная компания... "Наши бизнесмены, к сожалению, пока не любят давать деньги, - рассказывает Александр Левин, занимающийся в фонде финансовыми вопросами. - Они как-то не понимают, что мы должны платить зарплату специалистам, работающим в фонде. Они думают, что помогают сиротам, когда дарят игрушки детскому дому. Да, это хорошо. Но ведь главная помощь - это постараться вытащить детей оттуда".

В поисках денег фонд попробовал устраивать благотворительные акции. Как-то комбинат мороженого подарил "Родительскому мосту" 650 пачек эскимо. Сотрудники фонда поставили в театре "Зазеркалье" ящик для пожертвований в пользу детей, оказавшихся в кризисной ситуации, и угощали мороженым тех, кто жертвует. Собрали 3 тыс. рублей. А недавно фонд пригласил в самый дорогой ресторан Санкт-Петербурга "Эрмитажный" 350 успешных людей города. На благотворительный вечер. Несколько компаний вложились в угощение. Собрали 77 тыс. 700 рублей.

На этом фоне "настоящим прорывом", по словам Александра Левина, стал договор, заключенный недавно с одной крупной промышленно-строительной группой. Он касается одного из проектов "Родительского моста" - по поддержке семей, взявших на воспитание детей первых трех лет жизни. Дело в том, что усыновление младенцев требует от приемной семьи таких затрат, которые многим непосильны: скажем, взять няньку или оставить работу одному из родителей. По этой причине большинство стремится взять ребенка старше трех лет. И вот новый партнер фонда взялся не только возмещать расходы на подготовку и сопровождение таких семей, на покупку детского приданого (кроватка, коляска и проч.), но и выплачивать семьям небольшое ежемесячное пособие.

Государственное око

"Знаете, за что мне всегда обидно, в нашем, по крайней мере, городе? - говорит Марина Левина. - За то, что эффективность нашей работы могла бы быть выше, если бы государство внятно заявило: политика сейчас нацелена на размещение сирот в семьи, и мы будем инициировать создание государственных, уполномоченных и негосударственных служб и заниматься информированием населения. Во-первых, для поиска приемных родителей, во-вторых, чтобы люди, находящиеся в кризисе, знали, куда идти за помощью. У власти должна появиться воля по семейному устройству детей".

"Родительский мост" прошел свою половину пути - стал агентством, в котором есть весь спектр услуг, ориентированных на ребенка. У него налажены связи с органами опеки, здравоохранения, милицией, судами - всеми, кто обычно задействован в процессе усыновления. "Вот скоро мы с Фрунзенским комитетом по социальной защите будет создавать совместный приют", - рассказывает Александр Левин. В приютах дети, оставшиеся без попечения родителей, размещаются временно, пока не установлен их юридический статус. С ними легче иметь дело опекунам, усыновителям и "Родительскому мосту" - государство здесь ставит меньше препон.

Но для более эффективной работы фонду необходима уже иная государственная и общественная инфраструктура.

От государства не требуется ничего сверхъестественного. Наоборот, оно должно отказаться от нынешней "сверхъестественной" монополии в деле призрения сирот (с чем оно все равно не справляется), но при этом обеспечить реальный контроль над процессом. Следует для начала привести федеральное законодательство к единому знаменателю: зафиксировать цели и полномочия органов опеки и попечительства, принципы их работы, направленной на устройство детей в семьи. А затем надо реформировать эти органы. И здесь тоже не стоит изобретать велосипед.

В мире отработана трехступенчатая система, из которой в России сегодня в наличии только первая ступень - государственная. В действительности государство (федерация, регион, город, муниципалитет) выполняет функцию "смотрящего": контролирует и координирует, держит банк данных по детям-сиротам. Остальные, практические функции делегируются уполномоченным службам (созданным заново или на базе уже существующих учреждений социальной защиты, образования и здравоохранения) и лицензированным агентствам.

Агентства создаются либо специалистами, имеющими профессиональную мотивацию, либо заинтересованными людьми, религиозными организациями, приемными родителями. Они могут быть универсальными, как "Родительский мост", а могут выбрать определенную нишу: подготовка приемных родителей; работа с семьями эмигрантов; размещение детей-инвалидов, детей с ограниченным сроком жизни, ВИЧ-контактных детей и др.

Марину Левину особенно заботит проблема лицензирования агентств - по ее мнению, это важнейшая функция государства. Западные партнеры, например, всегда спрашивают, есть ли у фонда лицензия. Была. Но года два назад вышел Закон об обязательном государственном лицензировании, а в нем про социальные услуги нет ни слова. "Вот учителя проходят же аттестацию, - удивляется Марина, - и врачи проходят. Во всех странах есть национальные стандарты по разным видам социальной работы: если кто-то занимается обучением приемных родителей - то обозначаются темы; если сопровождением - то четко прописывается процедура. Словом, есть содержание деятельности и программа, ниже уровня которой никто не может опускаться".

И, конечно же, на все это должны выделяться средства из федерального или местного бюджета. Во всем мире общественные и благотворительные деньги, собираемые агентством, подобным "Родительскому мосту", идут на запуск проекта, а не на его "прокорм". Статей затрат две: компенсация затрат уполномоченной службе (или лицензированному агентству) на оказанные социальные услуги и компенсация патронатной семье.

Самое интересное, что эти расходы с учетом компенсаций общественным контрагентам существенно меньше того, что государство тратит на содержание сирот в детдомах. Сейчас призрение сироты в детдоме обходится примерно в 3 тыс. долларов в год, а в патронатной семье - в 1-1,2 тыс. Разница в две тысячи долларов объясняется тем, что патронатной семье не надо тратиться на содержание зданий, на коммунальные и транспортные услуги, на зарплату педагогам и прочим специалистам.

По данным "Родительского моста", стандартный пакет услуг по устройству ребенка в семью (обучение родителей и шестимесячное кризисное сопровождение приемной семьи, включая разовую материальную помощь) стоит максимум 1200 долларов. Так что даже если все приемные семьи будут патронатными или будут опекать ребенка на другой платной основе, то затраты на такую семью (с учетом оплаты социальных услуг) составят не более 1,3 тыс. долларов в год. Можно даже, оставаясь в рамках нынешнего бюджета, увеличить жалованье приемным родителям.

P. S. От чиновников можно услышать: "Наше общество не готово к размещению детей в семьи". Но вот, например, в Самаре общество оказалось готово. Там создано Главное управление по вопросам семьи, материнства и детства - государственный орган, осуществляющий единое руководство деятельностью разветвленной сети учреждений социального обслуживания семьи и детей. В 2003 году этих учреждений было более ста. Результат: в области стали закрываться детские дома.

В Перми два года назад представители Пермской гражданской палаты (ПГП) и других общественных организаций вышли к местным властям с предложением кардинально реформировать систему помощи социальным сиротам - и были властями поняты. В итоге на начало нынешнего года 900 детей, оставшихся без попечения родителей, устроены в семьи.

По данным "Эксперта", проблема социального сиротства успешно решается не только в Самарской и Пермской областях, но и в Курганской области. В дальнейшем мы расскажем об их опыте.

Благодарим за помощь в подготовке материала Пермский региональный правозащитный центр и общественный фонд "Приют детства".

По материалам журнала "Эксперт"