Поездка в Калиновский дом-интернат в рамках проекта «Молодежь будущего - 2010» (Future Youth Project)

Цель нашей поездки заключалась в следующем: во-первых, встретится с работниками украинского благотворительного фонда «Счастливый ребенок»», которые изо всех сил стараются изменить нынешнюю систему помещения детей в сиротские учреждения, которая не удовлетворяет потребности детей с ограниченными возможностями; во-вторых, посетить Калиновский дом-интернат, который дает приют 140 «нежелательным» детям.

29 июля 2010

После 4-х часового перелета мы приземлились в аэропорту Киева, где 40-градусная жара сразу же ввела нас в состояние апатии. Нам повезло, потому что ангел в виде волонтёра Ани забрал нас. Аня оказалась чрезвычайно гостеприимным энергичным человеком, чье хорошее настроение и острый ум изгнал нашу усталость на ближайшие несколько часов. Она показала нам Киев, накормила и посадила на ночной поезд на Запорожье.

Я думала, что поездка в поезде сможет помочь нам отдохнуть, и мы будем с удовольствием смотреть в окно на живописные картины. Но не тут-то было. Реальность быстро развеяла наши романтические мысли.

Кондиционер в поезде сломался и окна не открывались... Казалось, что в такую жару мы сидели в наглухо запаянной металлической трубе, где с нас ручьями тек пот. В таком состоянии не было особого желания разговаривать, но не успала Анна помахать рукой на прощание, как мы нашли себе новых украинских знакомых. Это была пара студентов-медиков из Запорожья, которые ехали с нами в одном купе и заставили нас с юмором посмотреть на эту неприятную ситуацию, что свойственно всем украинцам. Они предложили нам выпить по бутылке теплого пива и солено-сушеную рыбу. Зина и я вошли в кураж и с аппетитом жевали рыбу, запивая пивом, в то время как Саймон вежливо отказался. Остальные попутчики отличились стоическим терпением, несмотря на запах рыбы. В конце концов, это их земляки пригласили нас попробовать местный деликатес.

Выспаться тоже толком не удалось. Мне обычно нравиться спать в поездах, но такая жара никак не давала уснуть и я часто просыпалась. Поезд останавливался дважды и в то время как все спали, я рассматривала огромные пустые станции, едва освещенные уличными фонарями на фоне кромешной тьмы. Огромные старые дизельные двигатели появлялись из темноты и тащили бесконечно длинные ряды товарных вагонов, наполненных углем и лесом, а на одной из станций остановился еще один пассажирский поезд, ехавший в другом напрвлении. Было тихо, но как только поезд тронулся, я заметила, что у одной пассажирки, так же как и у меня, бессоница и она вглядывалась в ночь, опустившуюся над этой страной, которая когда-то была частью России.

Мы ехали 12 часов. Вначале мы проезжали густые черные леса, чьи гигантские деревья превращали наш поезд в крошечную игрушку. Наши новые знакомые рассказали нам, что в этих лесах водятся волки, кабаны и медведи. Через несколько часов леса сменились равнинами, покрытыми травой, и мы ехали по незабываемым, едва заселенным украинским степям, а также лугам и пастбищам. Вот в такой местности и был построен Калиновский интернат.

30 июля 2010 г.

В 7 утра мы сошли с поезда со своим багажом. И снова нас встретили. На этот раз о нас позаботился основатель фонда «Счастливый ребенок» Альберт Павлов. Он поздоровался с нами и сказал, что мы прибыли как раз в пик жары, в Москве в это время тоже был период аномально высоких температур. По словам Альберта, в Запорожье было жарче, чем в Киеве, и палящее в утренние часы солнце это подтвердило. Из-за жары мы даже забыли о нашем фотографе. Можно сказать, что сказалась слабость западного человека, в то время как украинцы – непобедимые и, похоже, не собираются уступать знойной жаре.

Вскоре мы зашли в салон одной из маршруток, которые регулярно то приезжали, то уезжали. Это были микроавтобусы «Мерседес», напичканные сиденьями, как впрочем, и людьми, которые сидели, стояли или пытались протиснуться через всю маршрутку к единственному выходу. В маршрутке было, как в духовке!

Получасовая езда по ухабистой дороге пролетела незаметно в интересном разговоре с Альбертом. У меня было очень много вопросов касательно интерната и у Альберта всегда находились ответы. Скоро мы оказались в районе беспорядочно выстроенного жилого массива с многоэтажками, в одной из которых находилась квартира Альберта. В однокомнатной (!) квартире живет его беременная жена, дочь и три приемных сына-подростка. Несмотря на молодой возраст (Альберту 33 года), он решил посвятить свою жизнь, помогая другим детям из государственных приютов и детских домов. Нас приняли как старых друзей.

31 июля 2020

Выспавшись на детских кроватях и позавтракав яичницей с помидорами и хлебом, мы встретились с Володей, который должен отвезти нас в Калиновку на своей машине местного производства (Ланос). Через два часа ужасной езды на старой расшатанной машине мы прибыли на бывшую усадьбу, из которой в последнем столетии возник приют для 140 «нежелательных» детей.

Калиновский дом-интернат – учреждение для детей-инвалидов. Перед главным зданием на ухоженных клумбах растут цветы и деревья - просто оазис на фоне неживописной местности. В этом здании находятся кабинеты руководства, а также здесь живут смешанные группы детей. Вокруг главного здания разбросаны другие достаточно большие, но уже обваливающиеся здания, в которых живут дееспособные дети и дети с тяжелыми формами инвалидности, а рядом со столовой находится корпус, где живут воспитанники старшего возраста. Здания соединяются дорогами или тропинками, вдоль которых растут деревья или установлены металические вывески с детскими рисунками. У меня было чувство, что я переступила порог школы-интерната из среднезападного американского мюзикла.

Мы встретились с очень приятным директором интерната во время официального приема в его кабинете. И здесь впервые мы увидели Юлию, 18-летнюю студентку из Одессы, которая будет нашей переводчицей. Директору нужно было уехать на пару дней, но он разрешил нам снимать и фотографировать под руководством Юлии. Чтобы оправдать полученный нами карт-бланш, я неоднократно говорила директору, что мы приехали в Калиновку с намерением помочь, а не для того, чтобы добыть скандальные материалы, как это было до нас. Сравнивая с директорами из других учреждений, с которыми мне довелось общаться, я была уверена, нам удастся найти общий язык с этим добрым человеком. К сожалению, работая в свое время в сельскохозяйственном секторе, директор не был знаком со всеми особенностями руководства детским домом, но члены проекта «Молодежь будущего» и сотрудники фонда «Счастливый ребенок» были готовы помочь.

Юлия провела нас к нашему жилью; оно достаточно уютное, но без проточной воды. В кухне был холодильник и стол, в ванной – зеркало и ведро с водой. Воду нужно было набирать из водоема, который наполнялся цистерной раз в несколько дней. Мы решили не рисковать и не пили воду.

Мы больше не могли ждать и хотел встретиться с ребятами, что было конечной целью нашей долгой поездки.

В корпусе №1 мы встретились с детьми из смешанной группы. Комната, в которой они находились, довольно хорошая, там было много игрушек. Я чуть не оглохла от громкого звука телевизора, который стоял посередине комнаты, и по которому в это время шли мультфильмы. Напротив старого телевизора стояла нянечка, которая присматривала за детьми в возрасте от 6 до 12 лет. В течение следующих двух дней я привыкла к шуму, от которого отваливаются уши, и к детям, обреченным находиться в этих четырех стенах.

Как только мы с Зиной, Саймоном и Альбертом вошли в комнату, нас сразу окружили дети, требуя нашего внимания. Множество протянутых рук, детский крик и улыбки заполнили всю комнату.

Дети, которые могли ходить привлекли наше внимание первыми. Они сразу же ухватились за нас. Другие подъезжали к нам на инвалидных колясках или же медленно подходили на больных ногах. Все жаждали внимания. Пока я здоровалась с девочкой и мальчиком в инвалидных колясках, пятилетняя девочка с синдромом Дауна ухватилась за меня сзади. Я обернулась и подала ей руки, она потянула их с такой силой, что я чуть было, не упала со стула. Услышав голос нянечки, она прекратила свои действия, но не надолго. В следующий раз я уже знала, что от нее можно было всего ожидать.

Она серьезная (а некоторые дети вообще не улыбаются). Стоило мне отвернуться, она тут же толкала меня или пыталась дернуть. Чувствуя, что я уделяю больше внимания другим детям, девочка тянула меня за платье с такой силой, что я слышала, как трещали швы. Казалось, что все, что можно было сделать в этой ситуации, это просто отделаться смехом. Завладев моим вниманием, девочка оставила в покое мое платье, и я начала играть с ней, вдруг - острая боль и я чуть не упала на инвалидную коляску. На шее шла кровь. Я поднялась - нужно было сохранять спокойствие.

У Саймона и Зины дела не лучше. Дети ухватились за Зиныну сумку для фотоаппарата. Она пытается оставаться спокойной и атакует маленьких сорванцов. Саймон похож на живую копию дерева, с которого свисают дети. Все, что мы здесь увидели, нас сильно впечатлило, но с другой стороны, все, что с нами здесь произошло, является результатом того, что эти дети обделены похвалой, их все время недооценивают и они чувствуют себя ненужными.

Несмотря на такой накал страстей, это было весело, а иногда даже слишком. Юлия предложила продолжить нашу экскурсию, и это было сложно, потому что я осознавала, что каждому ребенку нужно намного больше внимания и заботы, чем ему могут здесь дать. Я все равно понимала, что сама я не в силах разрешить проблемы каждого ребенка и поэтому пыталась сфокусироваться на общих проблемах.

Обед нам был просто необходим, чтобы отдохнуть от нахлынувших эмоций, но чтобы пройти в столовую, нам нужно было миновать открытое помещение, где находились мальчики старшей группы. Те, кто пользовался доверием и могли свободно перемещаться по территории, встретили нас улыбками и осторожными рукопожатиями; другие находились в том, что нельзя было назвать иначе как «клетка». Металлические прутья детской площадки 4 x 8 м не могли скрыть от нас те ужасные условия, в которых жили воспитанники старшего возраста с серьезными нарушениями умственного развития. То, что примерно на десять воспитанников интерната приходилось всего лишь по одной нянечке, объясняло почему всех воспитанников этой группы держат в одном помещении, но это не могло оправдать ту деградацию, мрачную атмосферу и отчаяние, царившее в этой «клетке». Кто-то из этих молодых воспитанников был без одежды, кто-то плакал, некоторые даже пытались нанести себе телесные повреждения. Каждый из этих воспитанников требует пристального присмотра и индивидуальной опеки – то, что Калиновский дом-интернат изо всех сил старается обеспечить.

Мы не могли смотреть на «клетку». Я посмотрела на Альберта, и он разделил мой ужас.

Направляясь к впечатляющему зданию, где находилась кухня и столовая, мы проходили мимо самых разных воспитанников, которые то качались, то улыбались, то бормотали что-то, свободно прохаживаясь по территории. Вдруг неожиданно ко мне подбежал парень, и до того, как я успела отреагировать, носом прильнул к моей груди, глубоко вздохнул и убежал! Не показав тревогу, я опять отделалась шутками и об еще одном неожиданном эпизоде, случившемся здесь, можно было забыть. Мне рассказали, что этому мальчику нравится женский запах, как и всем остальным парням из-за недостатка женского внимания, которые они испытывают в течение всей жизни: сначала недостаток материнского внимания, а сейчас недостаток социальной жизни за рамками их группы.

Поднимаясь на порог столовой, я оглянулась и увидела голову парня, лежавшего в высокой траве. Благодатный ветер развевал пятнистую тень, которую отбрасывали тополя. Некоторые дети смотрели на нас с восхищением, другие оставались в своем мире, играли на траве, бегали, прыгали или стонали. Наблюдая за этой сценой, мне показалось, что я нахожусь на съемочной площадке фильма совместного производства «Маленький домик в прериях» и «Пролетая над гнездом кукушки».

Обед был вкуснее, чем мы ожидали.Как нам сказали, у воспитанников было то же самое меню: салат из свежих помидоров, борщ и жареная рыба. Я почти уверенна в том, что все продукты местные, это делает питание дешевле в таких странах как Украина. Интересно было бы узнать, что здесь в меню зимой, когда Калиновка завалена сугробами. Сало как местный деликатес, подается ломтиками.

После обеда мы отказались от отдыха, потому что сытный обед и 40-ка градусная жара сморила бы нас, и мы бы не смогли подняться. Поэтому мы решили продолжить экскурсию и отправились к старшей группе детей, которые игрались на площадке. Здесь были все мальчики. Тяжелобольные с церебральным параличом были прикованы к инвалидным коляскам, другие просто стояли, более дееспособные с синдромом Дауна, например, свободно бегали, и им явно нечем было заняться.

Я подошла к детям и увидела мальчика с искривленными конечностями. Он смотрел на нас косым взглядом, потому что в связи с болезнью его подергивающаяся голова была направлена в сторону. Стоило мне посмотреть ему в глаза, и я сразу поняла, что этот мальчик изменит мою жизнь. Его зовут Алеша, и пока сотрудники фонда «Счастливый ребенок» не обнаружили, что он инетллектуально вполне здоров, он находился в комнате вместе с умственно отсталыми детьми, в течение нескольких лет его не пускали дальше стен детской комнаты. Его нянечка поведала нам, что когда-то он мог ходить, но ограниченный пространством, которое занимала его кровать, начались проблемы с суставами. Алеша радостно улыбался, показывая, что у него нет ни капли сожаления или злости на свою судьбу. В тот момент он показал мне, как можно стать лучше.

Алеша – лидер этой особенной группы. Когда Лиля (волонтер фонда «Счастливый ребенок») научила детей нанизывать бисер, Алеша доказал, что он очень способный ребенок. Удивительно, что среди хаоса гиперактивных, неуемных детей, несмотря на всю суету вокруг этого мальчика и его борьбу с судорогами, окутывающими все тело ребенка, ему удается уловить момент внутреннего спокойствия, когда его тело и разум работают как единое целое, и он может одной рукой потянуться к бисеринке, нанизать ее на конец проволоки другой искривленной рукой, а потом закрепить концы. Лиля рассказывает, что почти все дееспособные дети могут нанизать бисер, но только у Лёши получается сделать листья и веточки для симпатичных деревьев из бисера.

Я наблюдала за Алёшей в течение нескольких дней и часто замечала, что его оставляли одного в 40-градусную жару без головного убора, иногда он стоял рядом с раскаленной металлической вентиляционной трубой корпуса №3. Мне вспомнился мальчик из Великобритании, такой же как Леша. У него непременно было бы свое инвалидное кресло и никто не оставил бы его одного без движения целый день. Он бы непременно каждый день проходил физиотерпию, чтобы улучшить работу мышц, принимал бы противоспазменные препараты. У него обязательно были бы друзья и социальная жизнь, у него был бы компьютер, чтобы вести дневник и общаться с друзьями и знакомыми. И он увидел бы мир за воротами Калиновского дома-интерната. Он бы хорошо питался и все время развивался, люди ценили бы его великодушие как это должно быть. Я почувствовала себя беспомощной и преисполненной печали. Я заплакала. Женя и Саймон увели меня в сторону и сказали, что они чувствуют то же самое, но «мы пытаемся хоть что-то для них сделать».

В обед Зина снимала детей на видеокамеру для будущего фильма, я фотографировала, а Саймон пытался отогнать чрезмерно любопытных детей, лезущих то в его карманы, то к Жениному штативу, то к линзам моего фотоаппарата – до чего же нелегкое это дело! Наконец-то примерно в 5 вечера жара начала спадать и мы решили осуществить то, что давно уже задумали с того момента, когда услышали о Калиновском интернате – сходить с детьми на прогулку.

Через десять минут мы выбрали детей, оставив позади душещипательную сцену с избранными и оставшимися и отправились на прогулку. Сложно назвать прогулкой те способы передвижения, которыми пользовались дети, чтобы не отставать от нас. Ни у одной из трех инвалидных колясок не было подножек, только две имели ручки для толкания и у всех были спущены колеса, но для ребят из Калиновского интерната это не было преградой. Они крутили колеса и получали удовольствие от того, что можно было порезвиться.

Мурат, мальчик довольно крупного телосложения, повис на наших с Саймоном руках и шел по теплому бетону босыми искривленными ногами. Несмотря на то, что ноги начинали болеть из-за недостатка движений, мальчик улыбался счастливой улыбкой. Другие дети бегали, кричали, собирали цветы, показывали радость и счастье. Но не все. Двое детей были очень серьезными, а один даже выглядел напуганным и бежал впереди, а потом возвращался назад, чтобы проверить хватит ли у него мужества идти с нами вместе. Я думаю, что прогулка ему тоже очень нравилась, но он не мог это выразить или даже осознать. И на ум сразу пришла мысль о том, как жестоко обращаются с этими детьми, оставляя их один на один в своем собственном мире, наполненном страха и опасности.

Солнце село за горизонт, мы покинули территорию детского дома, и детский гул усилился – они никогда не бывали здесь раньше. Мы пошли дальше, и дети оказались «где-то в другом месте». Это важно для меня, потому что хотя бы на какое-то время дети получили свободу.

Но наступил момент, когда нужно сказать детям о том, что пора уходить. Дети огорчились, но держались стоически. Все кроме одного мальчика, который показывал рукой на линию горизонта и что-то кричал Альберту. Тот разъяснил нам, что он хочет, чтобы мы пошли к воде. Мы с Альбертом согласились и начали искать озеро на пыльной карте, которую Альберт нашел в нашей комнате.

На следующее утро на машине Володи мы отправились на поиски озера. Выехав за ворота интерната и проехав по грунтовой дороге, мы увидели синее озеро, красовавшееся на фоне скучной местности. Альберт не поверил своим глазам: в течение трех лет калиновских детей возили на Азовское море за десятки километров отсюда, не догадываясь, что рядом было озеро. В это сложно поверить и я в который раз убедилась, что реальность этого детского дома-интерната граничит с чудом…

Мы с Альбертом говорили о возможностях этого места; о том, что здесь можно было бы сделать место для купания.

Подхваченные радостью будущих перспектив, мы решили искупать Сережу и Алешу.

Альберт отлично ладит с людьми и успешно справляется с проблемами, многие из которых нам были бы не под силу. Мы оставили коляски в машине, и Альберт сказал, чтобы я не беспокоилась по этому поводу.

Скоро мы с Женей, Саймоном, Альбертом и Володей сидели у озера рядом с Сережей и Алешей. Мы смотрели на тихое синее озеро и наблюдали, как рыбак ловит сеткой рыбу. Сережа бросал камни в воду и улыбался – он выглядел как обычный ребенок его возраста. Алеша сидел с моей помощью и тоже пытался бросать камни в озеро. Это был замечательный момент и несмотря на официальность, мы чувствовали себя людьми, наслаждающимися этим замечательным днем.

Альберт и Володя хотели найти место, где можно было бы зайти в воду. Они погрязли в иле с торчащими камышами, напоминающими острые стрелы. Я сказала, что не стоит даже пытаться, но Альберт пришел и спросил Алешу, не хочет ли тот искупаться. Алеша с радостью согласился, и Альберт понес его к воде. Я не знаю, откуда у него взялась сила, но с нашей с Володей помощью Альберт погрузил Алешу в воду и сказал, что он может плыть. У него получилось. Сережа – следующий на очереди. Я тоже плавала и никогда не забуду того бурного восхищения и радости на лицах мальчиков, которые тоже купались в прохладном озере; их руки и ноги свободно двигалась в воде. Были слышны радостные возгласы детей, и они, как никогда, были счастливы.

После купания у детей было еще время на отдых перед уходом. Я села в машину и видела, как Сережа дразнил Володю и Альберта, а Алеша смотрел в окно на озеро и вдруг судороги покинули его тело…

Жизнь этих детей утопает в горе, которое не дает добру и любви выбраться наружу. Из всех детских домов и приютов, где я побывала, я верю в Калиновский дом-интернат. Он в запущенном состоянии, но если ему помочь, он мог бы стать хорошим местом со всеми удобствами и благоприятными условиями, в которых нуждаются эти детишки.

Когда я писала этот отчет, я осознавала свой долг перед детьми, которые подарили нам незабываемые моменты. Но не стоит забывать шокирующею реальность, связанную с теми, кто смотрит за детьми. Вот несколько реальных фактов. В интернате иногда нет горячей воды. Это огромная проблема, когда речь идет об уходе за большим количеством больных детей, иногда страдающих недержанием. Состояние санузла вселяет ужас. Нет условий для самой элементарной гигиены, такой как мытье рук. Дети набирают воду из общего ведра одной и той же чашкой. Некоторые дети моют руки в этой воде. Многим детям не хватает лекарств, нет антиспазматических препаратов и капельниц. Дети вываливаются из инвалидных колясок, волочат ногами по полу и ранят ноги. У этих детей нет будущего, если они не встретят тех, у кого хватит сил позаботится о них вне этого детского дома.

P.S.: Английские волонтёры продолжают оказывать поддержку детям из Калиновки. Уже оказана помощь в размере около 1700 евро на реконструкцию здания для дома семейного типа. Более подробно об активности Винки и её друзей вы можете почитать в Facebook Charity Kalinovka и на сайте www.futureyouthproject.com

Начало документального фильма, снятого Зиной в Калиновке в августе 2010 (песня в исполнении одного из вопитанников):

Фото перед отъездом из Калиновки (слева направо): Альберт, один из воспитанников, Винка, волонтёр Юлия, Зина и Саймон