Они всегда были и всегда будут. Люди. В каждом поколении какой-нибудь безумец переставал на пять минут быть обезьяной.
Обезьяны, на первый взгляд, – милые зверюшки, пушистые и безобидные. Большие и маленькие, умные и не очень умные, обезьяны хотят от жизни совсем немногого: есть, спать и размножаться. Обычные желания, такие простые и незамысловатые. Обезьяны почти ничем не отличаются от людей. Они так похожи на нас, а мы так похожи на них, что отличить обезьяну от человека бывает очень трудно.
Я очень люблю телевизор. Больше всего я люблю передачи о животных. Так забавно бывает смотреть на зверей в клетке или на воле. Особенно радуют обезьяны. Они почти как мы. Но по телевизору показывают не только обезьян. В сводках новостей, репортажах и кинофильмах показывают людей. Люди очень часто мало чем отличаются от животных, иногда люди бывают похожи на крыс, реже на львов, но чаще всего на обезьян. На глупых и жадных обезьян, готовых на все ради лишнего банана.
Обезьяны не имеют выбора, обезьяны живут как положено обезьянам: в меру агрессивные, в меру добрые к сородичам. Все в меру и ничего сверх. Мне нравятся обезьяны, они, по крайней мере, не оправдываются за свою принадлежность к обезьяньему роду. Они такие, какие есть. Обезьяны как обезьяны.
Люди устроены немного сложнее. У людей есть масса отговорок, чтобы не быть людьми. Можно ругать власти, соседей, страну, в которой родился или непредвиденные обстоятельства. Все можно. Выбор есть. Когда есть выбор, жизнь становится намного сложнее. Можно поехать в детский дом, а можно остаться дома. Можно решить для себя раз и навсегда, что ты человек, а можно вспоминать о человечности время от времени и откупаться от совести милостыней нищему на паперти. Можно спокойно продолжать жить, не замечая уже, что потихоньку стал обезьяной, как все, как большинство. Не лучше, но и не хуже.
Мурзики – это обычные люди. Таких очень много бывает в каждом поколении, я уверен. Какой-нибудь человек время от времени бросается в горящий дом и выносит ребенка. Кто-то обязательно решает испытать вакцину на себе, прикоснуться к прокаженному или отдать последний кусок хлеба незнакомому человеку. Это нормально. К этому даже можно привыкнуть. Стать ненадолго человеком приятно и ни к чему не обязывает. Но и этого мало. Человеку всегда и всего мало. Находятся чудаки, которые испытывают на себе все новые вакцины, организуют пожарные команды и сбор хлеба голодающим. Живут герои, ежедневно работающие в лепрозории и не считающие свою работу героической.
Ребенку в детском доме обязательно надо, чтобы кто-то приходил. Не просто пришел раз в году, а приходил регулярно. Кто-то большой и умный, кто-то из внешнего мира, кто поможет, расскажет и покажет правильное направление. Неправильное направление, к сожалению, всегда найдется кому показать. Неправильные пути легче и протоптанней.
Мурзики не просто делятся с детьми предметами внешнего мира. В конце концов, даже обезьяны делятся друг с другом бананами. Мурзики не только отдают детдомовским детям частичку себя, показывают детям, что мир не так плох, что есть надежда. Мурзики показывают нам всем, что во все времена можно было оставаться человеком, и сейчас тоже можно.
Никто не дает гарантий. Грань между человеком и обезьяной тонка, почти не осязаема. Если я подал нищему рубль, я уже человек, или еще нет? А если отдал в детский дом цветной телевизор? Пять цветных телевизоров? Тогда-то уж точно я – человек. Нет, не точно. Да и не известно, зачем я отдал эти телевизоры. В таких делах никогда ничего неизвестно и не определено навсегда. Сегодня я человек, а завтра стану обезьяной, кто знает. Устану, не смогу, прилягу отдохнуть, и все, конец.
Точных критериев нет, а надежда есть. Надежда почти всегда есть. Мурзики могут, значит, и я смогу, значит сможет почти любой. Мы же люди. Если не принимать во внимание маленькие отличия, мы все устроены одинаково. Там, в глубине души, каждый хочет быть человеком. Немного настойчивости, очень много терпения и выдержки, ничего больше. Взять дело чуть сложнее возможного, приподнять планку чуть выше и прыгать снова и снова. Как Мурзики. Тогда получится. Обязательно получится.