Множество детей в Украине умирают, так и не дожив до года. Причина – перинатальные патологии и врожденные пороки развития.
А также ограниченные возможности отечественной медицины качественно диагностировать и оказывать квалифицированную помощь из-за отсутствия современного оборудования.
Воздушный поцелуй
В небольшой палате интенсивной терапии всего две кровати. На них маленькие пациенты отделения хирургической коррекции пороков развития детей Института педиатрии, акушерства и гинекологии Академии медицинских наук Украины.
«Это – Ванечка. Ему три года, – подходит к кровати в углу палаты завотделением Любовь Чумакова. – Он родился глубоко недоношенным. В свое время находился на аппарате искусственного вентилирования легких. У него были очень серьезные проблемы с пищеварением. Мы сделали ему достаточно сложную операцию. И сегодня он уже выздоравливает». Большие детские глаза смотрят на меня с недоверием. «Ванечка, сделай воздушный поцелуй», – просит Любовь Федоровна. Он прикладывает ручонку с пластырем и капельницей к губам. И посылает врачу поцелуй. «Улыбнись», – снова просит его она. Малыш нехотя со слезами на глазах улыбается. Ему явно не по себе в присутствии чужого человека. «Он – наша гордость», – произносит врач, отходя от кроватки.
«Этой малышке только годик. У нее был порок кишечника, требующий хирургического вмешательства», – продолжает завотделением. Мы подходим к койке у окна, на которой лежит девочка с желтой соской во рту. Малышка спит и лишь иногда сжимает кулачки во сне. «Ей только вчера сделали операцию. Сейчас у девочки послеоперационный период. Операция была очень тяжелой, и есть малышка не сможет еще несколько дней. Сейчас ей вводят внутривенно сбалансированное питание. Все скрупулезно рассчитывается: калий, натрий, магний, глюкоза… Даже с какой скоростью питание должно поступать в организм… Но, чтобы лечение девочки было более успешным, ей нужно специальное медицинское оборудование, которого у нас в отделении, к сожалению, нет. Это автоматический анализатор газов крови и электролитов. Такие детки нуждаются в определении газов крови, кислотно-щелочного состояния. На основе этих анализов врачи и расписывают адекватное питание. В противном случае – ребенку либо не будет хватать питания, либо оно не будет усваиваться, тогда состояние малышки станет только ухудшаться».
В следующей палате по коридору кувез с новорожденным. «Малышу только восемь дней. Его доставили к нам на третьи сутки после родов из Черкасской области с атрезией пищевода. Его порок характеризуется отсутствием пищевода. То есть он есть, но пищевод непроходим, у него не соприкасаются верхние и нижние концы. В итоге получилось, что малыш не мог есть, а значит – жить, поэтому он нуждался в немедленной операции. И на четвертые сутки новорожденному была сделана радикальная хирургическая операция – пластика пищевода. Сейчас он находится на искусственной вентиляции легких, хотя уже и сам поддыхивает», – продолжает знакомить Любовь Чумакова со своими маленькими пациентами. Врач приоткрывает кувез. Малыш начинает активно двигать ножками и ручками. «Ну-ну, что же ты так? – говорит она. – Тебе так еще нельзя». Малыш немного успокаивается. «Только на следующие сутки после рождения врачи в Черкасской области смогли обнаружить эту патологию кишечника, которую в Киеве диагностировали бы еще до родов, – говорит врач. – Новорожденный не мог есть, глотать слюну». Тем временем мальчик снова задвигал ручонками. «Потерпи. Завтра ты пойдешь в кроватку, – обещает завотделением. – Ты уже большой мальчик – тут не помещаешься. А кувез будет ждать другого новорожденного ребеночка».
Выходя из палаты, Любовь Чумакова говорит, что в отделении вскоре ждут еще двух крох, которые в это время находились в операционной.
В коридоре мы снова увидели Ванечку – его везли прямо в кроватке на процедуры. «Скажите ему что-то, Ваня плачет», – просит медсестра. Любовь Федоровна снова просит послать ей поцелуй и обнять ее.
«Ради этого воздушного поцелуя, ради этих объятий я готова работать здесь сутками», – говорит заведующая отделением, закрывая дверь в свой кабинет.
Совместимые с жизнью
Вот уже много лет в Институте педиатрии, акушерства и гинекологии проводятся сложные диагностические исследования дородовой и перинатальной патологии с целью выявления врожденных патологий у детей из всей Украины.
«У нас самые тяжелые дети. К нам поступают, как правило, больные, нуждающиеся в высоко квалифицированной помощи, или те, кому было неадекватно или не в полном объеме проведено лечение по месту жительства. Мы также пионеры в перинатальной медицине. Наше лечебное заведение уникальное – у нас есть отделение медицины плода, акушерские клиники и отделение хирургии новорожденных, – рассказывает Любовь Чумакова. – Что это нам дает? Женщины, у которой у плода диагностирован какой-то порок развития, наблюдаются в нашем отделении медицины плода. И если этот порок надо корректировать хирургическим путем сразу после рождения малыша, то женщина направляется в акушерские клиники при Институте. Так удается исключить период транспортировки новорожденного. Но, к сожалению, заранее мы знаем только о тех детях, матери которых наблюдаются в отделении больницы. Обо всех остальных случаях нет – женщины часто попадают к нам из районных центров, где перинатальная диагностика не на таком высоком уровне, поэтому пороки и не видны. И если, например, женщина родит в Житомире ребенка с патологией, то для перевозки его в столицу надо время, а оно часто играет против новорожденного. Другое дело, если малыш родится в наших клиниках, тогда мы его забираем сразу из родильного зала в операционную».
Сегодня существует ряд патологий, которые требуют экстренного оперативного вмешательства. Среди них, например, гастрошизис – порок развития, когда внутренние органы – петли кишечника, доли печени – находятся снаружи брюшной полости. Порок встречается примерно в одном случае на 10-15 тысяч новорожденных. И именно таких деток очень опасно перевозить – они плохо переносят транспортировку. Лучше, когда они сразу из родзала попадают в операционную, где кишечник погружается вовнутрь, а малыша вскоре отправляют в детскую реанимацию на выхаживание. К слову, 90% детей выживают именно при условии экстренной хирургической помощи сразу после рождения.
Иная патология – врожденная диафрагмальная грыжа. Она считается самой тяжелой патологией среди пороков новорожденных. При этом пороке развития еще внутриутробно происходит перемещение органов брюшной полости (кишечника, желудка, иногда печени) в грудную через дефект в диафрагме. В Институте педиатрии, акушерства и гинекологии, как правило, заранее знают, что должен родиться такой ребенок. В родзал идет реаниматолог, и новорожденного сразу забирают в отделение хирургической коррекции. После, по оценке состояния малыша, принимается решение о сроках оперативного вмешательства. Таким образом, тоже исключается момент транспортировки.
«Да, сегодня существуют специальные машины с кувезами, но они есть далеко не во всех больницах, поэтому иногда пользуются старыми методами – грелками, например. Это чревато ожогами, перегреванием новорожденного или наоборот – переохлаждения. Я убеждена – самый лучший кувез – это мама», – говорит Любовь Федоровна.
Врач не понимает тех людей, которые задают вопрос: зачем спасать детей с врожденными пороками, возможно, это влияет на генофонд нации? Главное – каждый ребенок имеет право на жизнь. К тому же случаи из многолетней практики завотделением доказывают: эти пороки, как правило, в дальнейшем не влияют на качество жизни ее маленьких пациентов. Исключения лишь тогда, когда они сочетаются: порок, требующий хирургического вмешательства и, например, синдром Дауна. В этих случаях ничего не поделаешь. Но если это изолированный порок, как то упомянутая выше врожденная диафрагмальная грыжа, все поправимо. Врач вспоминает своих пациентов, которым сегодня уже по четыре-пять лет, и они абсолютно не отстают в развитии от своих сверстников. Важно только правильно избрать тактику респираторной терапии. Вот операция тому новорожденному из Черкасской области с атрезией пищевода еще двадцать лет назад входила в разряд очень сложных. Сегодня для врачей это – обычное дело.
Главное – не опоздать
По словам Любови Федоровны, сегодня малышей с пороками рождается очень много. Пороки внутриутробного развития сейчас вышли на первое место в перечне причин смертности новорожденных. Но многим из них можно помочь, если вовремя прибегнуть к помощи хирургии, тем более с применением современного оборудования. Но, как известно, институт – бюджетная организация. И средства на приобретение необходимой аппаратуры очень ограничены. У врачей порой нет другого выхода, кроме как обращаться с просьбами о помощи в благотворительные организации. На этот раз в благотворительный фонд «Україно! Я за тебе!».
«Патологии настолько тяжелые, особенно в моем отделении интенсивной терапии и реанимации, что лечение без следящей, дыхательной аппаратуры просто невозможно, – продолжает Любовь Чумакова. – Безусловно, не обойтись и без медикаментов, и рук докторов, но именно отсутствие аппаратуры негативно сказывается на результатах лечения – от нее зависит 90% успеха».
Сегодня отделение хирургической коррекции патологий развития детей среди всего прочего нуждается в автоматическом анализаторе газов крови и электролитов OPTI R (стоимостью 101 тысяча гривен), сканере ультразвуковой диагностики (стоимостью 176 тысяч 200 гривен) и наркозно-дыхательном аппарате TIRO для взрослых, детей и новорожденных (стоимостью 250 тысяч гривен). Итого: надо полмиллиона гривен.
Итак, по словам заведующей отделением, без газового анализатора ни одному ребенку нельзя проводить искусственную вентиляцию легких. Кроме того, есть тяжелые дети с тяжелой гипоксией (состоянием кислородного голодания как всего организма в целом, так и отдельных органов и тканей), которым тоже нужен этот аппарат. Как правило, такие дети дышат сами, но у них большие легочные проблемы – организм адекватно не обеспечивается кислородом. И чтобы знать, делать ли им оксигенотерапию (введение с лечебной целью кислорода в дыхательные пути) или нет, какими методами, надо оценить газовый состав крови. В зарубежных клиниках подобные манипуляции даже не обсуждаются – каждому ребенку, нуждающемуся в интенсивной терапии, делают этот анализ. В больнице еще недавно такой аппарат был, но, к сожалению, он вышел из строя и уже не подлежит ремонту. А он обслуживал не только хирургию, но и неонатальную реанимацию, где новорожденным нужно три-четыре раза в сутки контролировать газы крови. Отсутствие этого аппарата осложняет работу врача. Пока выход у больницы один – пользоваться услугами лаборатории другого лечебного заведения.
В отделении приходится прибегать и к помощи сканера ультразвуковой диагностики, который находится в другом корпусе. Представьте себе: чтобы ребенку, находящемуся на аппаратной вентиляции, сделать УЗИ, надо брать малыша на руки, мешочком помогая ему дышать всю дорогу, нести в другое здание и обратно! Но часто такое возможно только теоретически, практически это может сказаться на состоянии ребенка, ведь мешком дышать достаточно сложно. А бывают ведь такие случаи, когда без ультразвуковой диагностики не обойтись – она нужна, чтобы подтвердить или исключить серьезную патологию. И если бы УЗИ можно было делать прямо в палатах, это значительно облегчило бы жизнь малышам.
«Что касается наркозно-дыхательного аппарата, то без него вообще ничего невозможно в нашем отделении. У той аппаратуры, которая у нас есть, срок эксплуатации вышел давным-давно. А это современное, самое дорогостоящее оборудование, необходимо отделению как воздух!» – подчеркивает Любовь Чумакова.
Невозможно смотреть в глаза этих детей и понимать, что наше государство в который раз забывает о самом главном – жизни ребенка. Мало кто помнит, что, спасая жизнь хоть одному малышу, мы спасаем целый мир.